Я устала.
Я смертельно устала
от полной бездарности,
шор на глазах,
стен в голове,
ограничений,
ненависти к себе,
стремления к элитарности,
но абсолютной неэлегантности
в слоге.
И при этом всем —
от дурацких попыток засунуть живые идеи
в мертвые строфы.
Я устала.
Устала ждать,
бесконечно свое внутреннее отодвигать
в долгий, мертвенно долгий ящик,
лишенный души,
лишенный изяществ,
но зато переполненный горькими надами,
удушливыми сейчасважнами,
липкими потерпичутьчуть
вместо меня настоящей.
Я устала врать.
Себе, что могу подождать.
Другим, что всё хорошо.
И главное — ИМ,
что вот-вот,
немножко еще — и всё,
настанет их время.
Что уже совсем скоро,
как только с делами я кончу,
тотчас
заблужу
в души своей рощу
и в ее благодатную почву
разрешу свое бремя.
В надежде, что куда б ни попало оно —
на бумагу, в железо, сеть, облако,
но лучше всего — в чье-то темя —
прорастет оно, словно семя,
и спасет тем
если не всё наше племя,
то хотя бы меня.
Я устала,
весь мир виня,
уводить себя не в ту сторону,
засыпать пожар боли порохом
и молчать.
Пытаться быть выше этого,
пытаться сделать хоть что-то эдакое,
но больше всего —
бояться так и не стать к этому причастной.
Я устала
оставаться несчастной.
Верить, что у ящика есть конец,
и что добравшись до него,
обретаешь венец,
скипетр, державу,
ну или хотя бы право
делать уже что хочешь сам.
Но правда в том,
что если тебе не по зубам
отстоять свое право на,
выгрызть его у мира,
и в том числе — у себя,
то его и не будет.
Конец дел ни-ког-да не наступит.
(Тут Ньютон потирает довольно руки:
"Я же вам говорил, да?")
